СТУЛ МИХАЭЛЯ ТОНЕТА. Кое-что к судьбе уличной находки

Однажды вы нашли в подворотне стул. Он получил отставку по старости. Не то чтобы его вовсе выбросили - скорее выставили - дали шанс обрести нового хозяина. Опыт долгой власти над вещью подсказал, что этот совсем вроде бы эфемерный росчерк способен ещё кому-то понадобиться. Тонкая, изящно удвоенная петля гнутого бука вместо традиционной спинки, открытый круг сиденья и еще круг пониже, упруго связывающий слегка выгнутые ножки. Такое вот нечаянное наследство. Стул прославленной мебельной фирмы “Братья Тонет”. Знаменитый стул. Настолько знаменитый, что ему, как поп-звезде, не укрыться от узнающих глаз: “Смотрите, смотрите - это он!..” Да. Это он - “Модель 14”. Один из пятидесяти миллионов, появившихся на свет с 1851 по 1930 годы. Страшно вообразить, скольких людей сопровождала по жизни “Модель 14”. Редкой вещи выпадает такая счастливая судьба. Вечный дизайн...

Итак, вы стали обладателем вещи, о которой можно сказать - “знакомый незнакомец”. Вернее, наоборот - “незнакомый знакомец”. Знакомец - потому что вы тысячу раз видели венский стул - в кино, на репродукциях с картин, в доме у бабушки вашего приятеля... Незнакомый - потому что лишь теперь вы сможете сами ежедневно непосредственно-телесно познавать его. Вы получили возможность подлинного узнавания вещи...

И вот, оказывается, что эта вещь имеет над вами власть едва ли не большую, чем вы над ней. Она овладевает вашим телодвижением. Ее линии дают гибкий очерк возможностей обращения с ней. Ее энергичное деревянное тело становится хореографической арматурой вашего пластического поведения.

Вещь активна, но не навязчива. Стул мастера Тонета не диктует. Не предписывает никакого завершенного пластического сюжета. Лишь предлагает. Предложения разнообразны. Хотите вальяжно вытянуться? Или, напротив, принять сухую строгую позу?.. Сесть прямо?.. Боком?.. Нет ничего невозможного. А то еще попробуйте сесть на сиденье верхом, лицом к спинке, и, обняв ее руками, водрузить подбородок на вершину деревянной дуги! Замечательно! Можно с легкостью вращать стул вокруг одной из ножек или шутя поднять, благо его создатель позаботился сократить вес втрое против обычного. Довольно скоро вы обнаружите: стул Тонета владеет вами именно в силу того, что позволяет необычайно вольное к себе отношение. Он дает вершить с собой и такое, что вы вряд ли сочтете уместным у себя дома. Разве в театре (вспомним хотя бы танцевальный номер в “Кабаре” Боба Фосса или хрестоматийный клип Мадонны).

Удивительная вещь. С каждым днем все сильнее обнажается ее упрямая природа. Всего-навсего стул. Но его пластическая неисчерпаемость становится сюжетообразующим началом. Да, вы лишь приютили эту вещь. Вы вовсе не рассчитывали, что она внесет сюжетную обязательность в ваше бытовое поведение. И уж тем более не собирались превращать свой дом в театр. Но в том и секрет вечного дизайна... Эта вещь притягательна, как Шахразада, - всякий раз вы уносите с собой ее обещание поведать завтра новое. Эта вещь независима, как кошка, - ваша, да не ваша. Вы узнаёте, но...не знаете ее.

Вы обречены, нечаянный владелец венского стула! Обречены вечно существовать в сюжете.
Природа вещи оказалась сильнее вас. Ее не обуздать умозрением. Ваш удел - пробовать.
Ваш сюжет - искать, не находя... А если вещь будет слишком настойчива, если самодвижение сюжета станет более похоже на театр пластической импровизации, нежели на жизнь, и это станет вам в тягость, вернитесь к началу сюжета - подворотня рядом.

Михаэль Тонет был экспериментатор. Он придумал гнуть дерево и изготавливать из него мебель. Нужно было обладать гениальным пластическим даром, чтобы безошибочно угадать в деревянной тверди совсем не деревянную гибкость. Тонет настойчиво искал пластический сюжет. Свой сюжет. И он нашел его: первую партию стульев, прославивших вскоре его имя, Тонет сделал для одного венского кафе. Даже если причиной являлся всего лишь конкретный заказ, это, несомненно, был лучший из всех возможных заказов.

Что такое европейское кафе середины прошлого века? Это то едва ли не единственное место, где вольная поза непринужденного общения становится реальностью, где хореография поведения не скована нормами великосветского bon ton. В момент смены эпох кафе легко приняло под свой демократичный кров всю ту пластическую стихию людского множества, которая никак не была возможна ни в ампирном холоде официозных ассамблей, ни даже в довольно человечной атмосфере уютно меблированных клубных заведений в стиле бидермайер.
Время приютилось в кафе. Оно ожидало толчка. Тонет раскрепостил дерево и сделал стул. Стул двинул время, раскрепостил телодвижение и изменил пластическую культуру миллионов.
Начался грандиозный европейский бенефис вещи.

Вещь состоялась исторически. Благодаря ей время напрягается и нащупывает продолжение сюжета. Дом и улица живут диалогом. Время срезает защитные корочки фасадов. Жизнь выходит на улицу. Стулья Тонета выносят на тротуар. Интерьер выворачивается наружу, и это уже немного театр.

Стоит ли удивляться, что замечательная уличная находка упрямо сценирует ваши отношения с ней. Такова природа этой вещи. Ее пластические возможности избыточны. Она неисчерпаема. И, в конце концов, поиск сюжета обращения с вещью заставит вас последовать за ней в более свободные стихии, в пространства, открытые вовне, - на террасы кафе, на подмостки кабаре, в окно живописного полотна или киноэкрана, на сцену... в подворотню, наконец.