Лучше для мужчины нет!
(реклама бритвенных лезвий “Жилет”)
Если вам меньше сорока, то вы вряд ли помните, что такое станок для заточки бритвенных лезвий. Скорее всего, стерлись из вашей памяти и сами лезвия, которые наши предки вплоть до шестидесятых годов двадцатого века исправно затачивали между очередными сеансами бритья. Что уж говорить о бумажных упаковках, в которых эти лезвия продавались...
С тех пор, как понятие безопасного бритья стало относиться к области высоких технологий и прочно ассоциироваться со сложными приспособлениями, носящими звучные имена вроде BRAUN или PHILIPS, внимание к тому, что называлось некогда “безопасными” лезвиями (в отличие от еще более древних - “опасных”), снизилось до нуля. Между тем, относительно недавно безопасное лезвие занимало в жизни всякого уважающего себя мужчины значительное и почетное место. Не станем предпринимать глубоких экскурсов в историю культуры бритья. Заметим лишь, что бритва, как в ее ранней - “опасной” - версии, так и в позднейшей - “безопасной” - всегда была предметом магическим. Лезвие бритвы - это место, где реальная острота металла неотвратимо встречается с метафорической остротой разнообразных жизненных ситуаций.
Образ бреющегося мужчины напоминает символически переиначенный обряд инициации. Ритуальные манипуляции с режущим инструментом вблизи жизненно важных участков тела подобны процедуре посвящения в настоящие мужчины. Бритвенное лезвие - грань, отделяющая мужчину от покрытого щетиной животного. Острие бритвы всегда находится в возбуждающей близости к горлу. “Горло бредит бритвою”, как сказал бы Хармс... В этом весь смысл - единство косметического и смертоубийственного начал делает бритву блестящим атрибутом истинного джентльмена. Джентльмена, который следит за собой, который не боится смертельных опасностей... И которому сопутствует удача...
В нашей памяти джентльмен, а тем более - джентльмен удачи, связан с бритвой узами литературно-киношной традиции. Вспомним Джеймса Бонда, чье лицо в самых невероятных ситуациях остается одой безопасному бритью. Вспомним Остапа Бендера, по чьему горлу лезвие бритвы прочертило границу между двумя знаменитыми романами. И не так важно, что удачливый западный суперагент ассоциирован с бритвой безукоризненной фактурой мужественного подбородка, тогда как отечественные джентльмены удачи - разве что киноцитатой “бритвой по горлу и в колодец”. В конце концов всякий наш “сумасшедший с бритвою в руке” легко уравновесится их Ван Гогом. В любом случае бритва - непреходящий символ свежести и остроты жизни, пограничная линия между безопасностью и риском, между однообразным покоем прошлого и взрывным динамизмом будущего... Возможно именно это имел в виду один полковник, задумчиво сказавший своему подчиненному: “Вы ходите по лезвию пороховой бочки!”
Сегодня считать информацию о бритвенном лезвии как культурно-символическом феномене возможно разве что с затерявшихся где-то на дне старого чемодана бумажных оберток. Эти маленькие кусочки бумаги до сих пор хранят графические образы, обслуживавшие некогда процесс мужской самоидентификации. Посмотрим, что изображалось на этих, говоря словами филолога М.Эпштейна, “маечках и рубашечках”, надетых на “безопасные” стальные тела.
Упаковка лезвия с многообещающим названием “Мефисто”. Вертикальный логотип и силуэтное изображение Мефистофеля в плаще и со шпагой. Образ, недвусмысленно говорящий о заключенной внутри чертовщине. Шпага, несомненно, является символом остроты, но остроты скорее смертельной, нежели эстетической. Красное поле - хотя и ненавязчивое, но все же напоминание о крови. Незамысловатая картинка поднимает сюжет бритья до уровня высокой драмы. Всякий мужчина может ощутить себя Фаустом, приняв острую игру, вступив в философский поединок с чертом. Всякий мужчина может выиграть, изящно перелицевав себя в джентльмена, или проиграть, остановив мгновение одним росчерком бритвы.
Тему мужественного поединка и крови, тему неотделимых друг от друга риска и блеска мы находим в упаковке шведского лезвия “Матадор”. Вновь плащ и шпага. Вновь символика убийственной остроты и смертельной опасности. Красный плащ в руке матадора словно напоминание: “сейчас прольется чья-то кровь”. И только безупречное владение лезвием решит, чья именно кровь... Вооруженный поединок мужчины с собственной щетиной по накалу страсти приравнен к корриде. Разумеется, подсознание тут же рифмует кровь и любовь - и вот уже образ гладковыбритого матадора обещает верную победу не только над быком и щетиной, но и над женскими сердцами.
Впрочем, есть и другая версия упаковки - “Голубой матадор”. Хотя плащ, как и в первом случае, сохраняет цвет крови, колорит окружающего пространства выдержан в холодной голубоватой гамме. Картинка оставляет нас гадать, что имели в виду горячие шведские парни, выпустившие в свет этот вариант обертки.
Безопасные лезвия “Рекорд”. Тема смертоносной остроты на сей раз вознесена до высот античной культуры и сконцентрирована в женском образе Дианы-охотницы. Сопровождаемая собакой, Диана стреляет из лука. Напряженный силуэт выдержан в графике ар-деко. Стрела богини родственна шпаге матадора - она тоже призвана безжалостно настичь покрытое шерстью животное. Диана, решительная и меткая, как ворошиловский стрелок, обещает джентльмену полную победу над щетиной. Кому и сделать это, как не ей, известной в римской мифологии, как богиня растительности.
Можно бесконечно расшифровывать образы, в которых безвестные графические дизайнеры сознательно пытались выразить мифологию безопасного бритья. А только нет-нет да и выскочит среди нехитрых картинок нечто нечаянное, непреднамеренное, явно не относящееся к осмысленному креативу, но тем не менее мистическим образом указующее на искомый образ блистательного джентльмена - на фантом, бегущий по лезвию бритвы. И глядя на отпечатанные на бритвенной обертке цифры 007, подумаешь вовсе не о толщине лезвия...
(реклама бритвенных лезвий “Жилет”)
Если вам меньше сорока, то вы вряд ли помните, что такое станок для заточки бритвенных лезвий. Скорее всего, стерлись из вашей памяти и сами лезвия, которые наши предки вплоть до шестидесятых годов двадцатого века исправно затачивали между очередными сеансами бритья. Что уж говорить о бумажных упаковках, в которых эти лезвия продавались...
С тех пор, как понятие безопасного бритья стало относиться к области высоких технологий и прочно ассоциироваться со сложными приспособлениями, носящими звучные имена вроде BRAUN или PHILIPS, внимание к тому, что называлось некогда “безопасными” лезвиями (в отличие от еще более древних - “опасных”), снизилось до нуля. Между тем, относительно недавно безопасное лезвие занимало в жизни всякого уважающего себя мужчины значительное и почетное место. Не станем предпринимать глубоких экскурсов в историю культуры бритья. Заметим лишь, что бритва, как в ее ранней - “опасной” - версии, так и в позднейшей - “безопасной” - всегда была предметом магическим. Лезвие бритвы - это место, где реальная острота металла неотвратимо встречается с метафорической остротой разнообразных жизненных ситуаций.
Образ бреющегося мужчины напоминает символически переиначенный обряд инициации. Ритуальные манипуляции с режущим инструментом вблизи жизненно важных участков тела подобны процедуре посвящения в настоящие мужчины. Бритвенное лезвие - грань, отделяющая мужчину от покрытого щетиной животного. Острие бритвы всегда находится в возбуждающей близости к горлу. “Горло бредит бритвою”, как сказал бы Хармс... В этом весь смысл - единство косметического и смертоубийственного начал делает бритву блестящим атрибутом истинного джентльмена. Джентльмена, который следит за собой, который не боится смертельных опасностей... И которому сопутствует удача...
В нашей памяти джентльмен, а тем более - джентльмен удачи, связан с бритвой узами литературно-киношной традиции. Вспомним Джеймса Бонда, чье лицо в самых невероятных ситуациях остается одой безопасному бритью. Вспомним Остапа Бендера, по чьему горлу лезвие бритвы прочертило границу между двумя знаменитыми романами. И не так важно, что удачливый западный суперагент ассоциирован с бритвой безукоризненной фактурой мужественного подбородка, тогда как отечественные джентльмены удачи - разве что киноцитатой “бритвой по горлу и в колодец”. В конце концов всякий наш “сумасшедший с бритвою в руке” легко уравновесится их Ван Гогом. В любом случае бритва - непреходящий символ свежести и остроты жизни, пограничная линия между безопасностью и риском, между однообразным покоем прошлого и взрывным динамизмом будущего... Возможно именно это имел в виду один полковник, задумчиво сказавший своему подчиненному: “Вы ходите по лезвию пороховой бочки!”
Сегодня считать информацию о бритвенном лезвии как культурно-символическом феномене возможно разве что с затерявшихся где-то на дне старого чемодана бумажных оберток. Эти маленькие кусочки бумаги до сих пор хранят графические образы, обслуживавшие некогда процесс мужской самоидентификации. Посмотрим, что изображалось на этих, говоря словами филолога М.Эпштейна, “маечках и рубашечках”, надетых на “безопасные” стальные тела.
Упаковка лезвия с многообещающим названием “Мефисто”. Вертикальный логотип и силуэтное изображение Мефистофеля в плаще и со шпагой. Образ, недвусмысленно говорящий о заключенной внутри чертовщине. Шпага, несомненно, является символом остроты, но остроты скорее смертельной, нежели эстетической. Красное поле - хотя и ненавязчивое, но все же напоминание о крови. Незамысловатая картинка поднимает сюжет бритья до уровня высокой драмы. Всякий мужчина может ощутить себя Фаустом, приняв острую игру, вступив в философский поединок с чертом. Всякий мужчина может выиграть, изящно перелицевав себя в джентльмена, или проиграть, остановив мгновение одним росчерком бритвы.
Тему мужественного поединка и крови, тему неотделимых друг от друга риска и блеска мы находим в упаковке шведского лезвия “Матадор”. Вновь плащ и шпага. Вновь символика убийственной остроты и смертельной опасности. Красный плащ в руке матадора словно напоминание: “сейчас прольется чья-то кровь”. И только безупречное владение лезвием решит, чья именно кровь... Вооруженный поединок мужчины с собственной щетиной по накалу страсти приравнен к корриде. Разумеется, подсознание тут же рифмует кровь и любовь - и вот уже образ гладковыбритого матадора обещает верную победу не только над быком и щетиной, но и над женскими сердцами.
Впрочем, есть и другая версия упаковки - “Голубой матадор”. Хотя плащ, как и в первом случае, сохраняет цвет крови, колорит окружающего пространства выдержан в холодной голубоватой гамме. Картинка оставляет нас гадать, что имели в виду горячие шведские парни, выпустившие в свет этот вариант обертки.
Безопасные лезвия “Рекорд”. Тема смертоносной остроты на сей раз вознесена до высот античной культуры и сконцентрирована в женском образе Дианы-охотницы. Сопровождаемая собакой, Диана стреляет из лука. Напряженный силуэт выдержан в графике ар-деко. Стрела богини родственна шпаге матадора - она тоже призвана безжалостно настичь покрытое шерстью животное. Диана, решительная и меткая, как ворошиловский стрелок, обещает джентльмену полную победу над щетиной. Кому и сделать это, как не ей, известной в римской мифологии, как богиня растительности.
Можно бесконечно расшифровывать образы, в которых безвестные графические дизайнеры сознательно пытались выразить мифологию безопасного бритья. А только нет-нет да и выскочит среди нехитрых картинок нечто нечаянное, непреднамеренное, явно не относящееся к осмысленному креативу, но тем не менее мистическим образом указующее на искомый образ блистательного джентльмена - на фантом, бегущий по лезвию бритвы. И глядя на отпечатанные на бритвенной обертке цифры 007, подумаешь вовсе не о толщине лезвия...